Рано расслабляться
В последнее время высказываются упреки в сторону местного научного сообщества о том, что его позиция многим неизвестна. На самом деле вирусологи, иммунологи, вакцинологи – по сути, бойцы невидимого фронта. В Казахстане реализуется немало проектов и научных разработок, направленных на поиски новых, усовершенствованных методов лечения, профилактики, диагностики коронавирусной инфекции, в том числе идет работа над созданием вакцины. Об этом мы еще расскажем. Но сегодня ученые ответят на вопросы, волнующие население, – об этом они говорили на первой встрече онлайн-диалоговой площадки «Ғалымдар алаңы», организованной Фондом науки.
Сегодня некоторые наши сограждане пребывают в твердой уверенности, что пик заболеваемости коронавирусом уже пройден в Казахстане этим летом. О том, насколько ожидания казахстанцев совпадают с прогнозами ученых, говорит первый заместитель директора Национального центра общественного здравоохранения, магистр наук по эпидемиологии Бауржан Жусупов:
– Я соглашусь с теми, кто считает, что основная волна у нас была в июне-июле. При этом нужно понимать, что данные официальной статистики регистрации заболеваемости в Казахстане, как и во всем мире, не отражают реальную картину. Но даже на основании того опыта, что есть у нас, сравнив положение дел весной и летом, когда количество пациентов с тяжелой и средней формой было превалирующим, когда у нас было большое количество умерших, можно сделать вывод о том, что пик пройден.
Как это может влиять на будущую ситуацию? Мы понимаем, что иммунитет существует – сообщения о повторных заражениях носят единичный характер.
С учетом этого я считаю, что вторая волна придет не так резко, как шел рост в июле, и мы будем к ней готовы. На мой взгляд, серьезно она может начаться ближе к декабрю. Но только при соблюдении ряда условий, о которых скажу чуть позже.
Мы прекрасно понимаем, что нынешняя эпидемия развивается по тем законам, когда население не иммунизировано, и все страны пройдут примерно один и тот же сценарий. Вакцина для массового потребления будет доступна не раньше середины 2021 года, поэтому пока на нее полагаться не стоит.
Проблемные темы я разделил на 4 группы. Первая – это эпидемиологические вопросы: любые ограничения должны быть своевременными, но не чрезмерными. И здесь важно понимать, какие события могут спровоцировать рост заболеваемости. К ним относятся в первую очередь все массовые мероприятия, поэтому запрет на них вполне логичен и оправдан. Также и перевод школ на массовый дистанционный формат дает не только защиту детей от вируса, но и в целом большое снижение активности и мобильности населения.
Вторая группа – это диагностика и лечение. И страдает этот блок во всем мире. К сожалению, ничего лучше ПЦР-тестов наука пока предложить не может. Но если летом мы практически все пневмонии относили к коронавирусу, потому что тогда не было других сезонных заболеваний, то осенью дифференциальная диагностика усложнится, поэтому нужно об этом думать сейчас – и не только медикам, но и населению, которое в силах уменьшить свои риски заражения.
К сожалению, летом у нас был идеальный шторм. И опасения людей о повторении ситуации вполне естественны, ведь память еще свежа. Но запасы всего необходимого созданы, у Минздрава есть возможность развернуть койки на 52 тыс. больных, и главное – есть понимание, что когда примерно 35 тыс. из них будет заполнено, нужно будет вводить национальный карантин. Уже есть четкое понимание того, когда и какие меры нужно применять.
В отношении эффективности масок эпидемиологи склоняются к тому, что повсеместное ношение масок на 30% уменьшает потенциал распространения инфекции. Если у нас сейчас 20–25% граждан иммунизированы плюс будет ношение масок на уровне 95%, то до Нового года мы можем не увидеть вторую волну. Кроме того, поскольку инфекция передается мелкими каплями, то нужно дезинфицировать закрытые помещения, проветривать их – это важный способ для профилактики.
Последний блок, который должен быть осмыслен, – это последствия коронавируса для общества в целом. Экономическая составляющая, психологические стрессы, ограничения в работе социальных институтов, влияние на образование и культуру.
Главный урок, который мы вынесли, – нужно быть готовыми к худшему развитию событий. Как раз опыт лета показал, что мы, наверное, переоценили возможности контроля эпидемии.
Понимаю, у граждан есть усталость, есть желание жить прежней жизнью, но потерпеть еще придется, потому что, по всем реалистичным прогнозам, вряд ли в следующем году мир справится с этим вирусом. Безусловно, из этого испытания мы выйдем другими. Этот вызов позволит нам в определенной степени стать лучше и организовать какие-то сферы жизни гораздо более оптимально, где-то пересмотреть взгляды на свои привычки и сфокусироваться на самых важных вещах.
Ждем…
О том, что еще рано расслабляться в ожидании скорой вакцинации, поскольку в этом блоке вопросов больше, чем ответов, рассказывает директор Международного центра вакцинологии при Казахском национальном аграрном университете, вирусолог-вакцинолог, профессор Кайсар Табынов:
– Если мы говорим о гуморальном иммунном ответе на коронавирус, то он действительно короткий. Гуморальный иммунитет – это средство защиты организма от инфекции путем выработки антител, которые нацелены на инородный материал в кровотоке, считающийся потенциально опасным. Это часть адаптивного иммунитета, активирующегося в ответ на конкретную угрозу.
Но мы не должны забывать про основное звено, то есть Т-клеточный иммунный ответ. Если говорить простым языком, то есть такие клетки, которые ответственны за иммунологическую память, и срок их жизни достаточно продолжительный, в некоторых случаях всю жизнь человека. И в борьбе с коронавирусом это клеточное звено очень важно именно с точки зрения вирусологии.
Сейчас все разработчики вакцин в большей степени делают акцент на компоненты, которые стимулируют как раз Т-клеточное иммунное звено. В мире 31 вакцинный кандидат находится на стадии клинических исследований, 6 из них дошли уже до третьей, финальной, фазы и ближе всех к тому, чтобы их препараты были внедрены в практику. Но нам нужно учитывать не только краткосрочную, но и долгосрочную перспективу.
Те компании, которые сейчас находятся на передовой, разрабатывают типы вакцин, ранее никогда в широкой практике не применявшиеся. Поэтому достаточно вопросов и к их безопасности, и к эффективности. Но это краткосрочная перспектива, это важно делать здесь и сейчас.
Однако в конечном счете я, как эксперт, считаю, что на рынок пойдут те виды вакцин, в основе которых технологии, апробированные десятилетиями и доказавшие свою эффективность. Поэтому я хотел бы сделать акцент на субъединичной вакцине (она не содержит живых компонентов патогена, а включает в себя лишь антигенные части, необходимые для выработки защитного иммунного ответа). Все вакцины от гепатитов, вируса папилломы человека – субъединичные, они хорошо себя зарекомендовали и по профилю безопасности наиболее подходят для тех же групп риска.
Министерство здравоохранения Казахстана выбрало правильную политику – искать варианты сотрудничества с разными разработчиками и производителями, которые ближе всех к успеху. Мы не должны делать ставку только на один препарат, потому что не знаем, чем все может закончиться. Нужно помнить, что есть такое понятие, как антителозависимое усиление инфекции: такой фактор отмечался, например, при первых вакцинах против SARS-CoV-1 в 2002–2003 годах, и заболеваемость росла. Мы должны понимать, что даже российская вакцина еще в работе – сейчас идут ее послерегистрационные испытания на 40 тыс. волонтеров. Так что скоропалительных решений быть не должно, поскольку они могут подорвать доверие в целом к системе вакцинации.
Пока же мы можем заняться качественной массовой диагностикой в коллективах, чтобы получить не примерные цифры иммунизации за счет переболевшего населения, а приближенные к максимально точным данные.
Не только лечение, но и профилактика
Врачебное сообщество Казахстана извлекло большой урок из первой волны коронавируса и в целом проделало масштабную работу за очень короткий период. В этом уверена проректор по клинической работе НАО «Медицинский университет Караганды», доктор медицинских наук, профессор Бахыт Кошерова:
– Национальный протокол диагностики и лечения коронавируса был разработан 3 февраля. Тогда еще не было международных рекомендаций, ВОЗ ничего не издавала. С тех пор мы 10 раз актуализировали этот документ, и сейчас к лечению коронавируса привлекаются не только инфекционисты, пульмонологи, анестезиологи и реаниматологи, но и врачи многих других специальностей. Это мультидисциплинарная команда.
Создание протокола – это трудоемкая работа, и в случае в COVID-19 все очень непросто. Мы буквально на днях проводили онлайн-встречу с экспертами ВОЗ, которые в очередной раз подтвердили, что все препараты, которые используются для лечения коронавирусной инфекции, – экспериментальные этиотропные препараты. То есть не доказана их стопроцентная эффективность – такова ситуация в мире, а не только в Казахстане.
Но мы уже точно знаем, что при коронавирусе поражается сосудистая сеть, образуются тромбы. Поэтому основное лечение данной болезни – это патогенетическое лечение для растворения тромбов в легких, почках, головном мозге и так далее. И мы этому четко обучаем всех врачей, чтобы они составляли оптимальную схему лечения – здесь многое зависит от дозировки препаратов в том или ином случае, важна кислородная поддержка. Национальный протокол – это общая рекомендация, а каждый пациент – индивидуальный случай. И сейчас казахстанские врачи подтянулись в этом вопросе очень хорошо, мы извлекли уроки из летнего подъема заболеваемости.
Медицинские вузы страны до сих пор проводят большую работу по обучению медиков, потому что стоит задача, чтобы к концу сентября – началу октября все наши врачи любой специальности были подготовлены ко второй волне. Врачебному сообществу в текущей ситуации нужно научиться правильно проводить сортировку больных, потому что есть те пациенты, которые могут обходиться без стационарного лечения. Правильное распределение ресурсов – залог верной работы всей системы здравоохранения в острый период.
Постоянные онлайн-встречи с международными экспертами позволяют нам исключать из протокола те или иные препараты. Помните, в соцсетях было много обсуждений лопинавира, ритонавира, которыми лечился весь Китай, гидроксихлорохина (мы его включали в нацпротокол, но в текущей версии его нет), им лечились Европа и Америка. Сегодня эксперты так и не могут сказать – эффективен он или нет. В общем, подчеркну, что для такой научной работы 8 месяцев – это маленький срок.
Но есть выводы, в которых мы уже уверены, – они основаны на практической деятельности. Например, по нашим исследованиям, по нашему личному опыту, у 95% умерших от коронавируса были сопутствующие заболевания – гипертония, диабет, ожирение, болезни легких. Но в то же время мы видим, что у пациентов, которые привержены лечению и на постоянной основе получают свои препараты (например, снижающие давление, глюкозу в крови и так далее), заболевание коронавирусом имеет благоприятный прогноз. И рекомендация врачей о том, что человек должен следить за своим здоровьем постоянно, а не когда уже заболел, вновь выходит на первый план. И в этом плане эпидемия дала большой урок всему обществу.
Мы все не должны успокаиваться, что второй подъем уровня заболеваемости начнется не прямо сейчас, а позже. Тут важно понять: осенью, уже даже в конце сентября, начнется рост сезонных респираторных вирусных инфекций, гриппа, а клинически они протекают очень похоже с коронавирусом. Поэтому я подчеркиваю: при первых же появлениях симптомов нужно обращаться за профессиональной помощью, нельзя с этим затягивать.
Пожилым казахстанцам важно будет вовремя вернуться к самоизоляции, ограничить общение с детьми и внуками, потому что молодежь переносит болезнь легко и бессимптомно, но при этом именно у детей высокая концентрация вируса в верхних дыхательных путях, и они являются источником инфекции, особенно опасной для пожилых.
Хочу заметить, что в Казахстане почти готов отдельный клинический протокол лечения коронавирусной инфекции у детей, над которым работала группа ученых. Тему заболеваемости у детей активно обсуждают в соцсетях, поэтому хочу внести ясность. Большинство детей, кроме малышей до года, чаще всего болеют коронавирусом в легкой или средней форме. Да, случаются средне-тяжелые и тяжелые формы, но они единичны, а потому даже нет масштабных исследований такого проявления. Кроме того, сегодня специалисты ВОЗ четко трактуют: синдром Кавасаки – это не проявление тяжелой формы COVID-19, это отдельное самостоятельное заболевание. Оно может встречаться и после перенесенной коронавирусной инфекции, но может быть связано и с другими инфекциями, бактериями.
Словом, чтобы минимизировать риски, нужно прилагать массу усилий с разных сторон, но при этом от населения требуется соблюдать самые элементарные меры профилактики. Ну что мешает носить маски? Это банально и легко. Нужно ограничить перемещение, посещение людных мест и детей ограничить, чтобы они не посещали такие места.
Плюс важна сезонная массовая вакцинация против гриппа. Если мы провакцинируем более 10% населения, то это неплохо, но недостаточно. Например, Великобритания вакцинирует 60%, некоторые страны Европы – до 80%. Это и профилактика гриппа, также тяжелого заболевания, и исключение накладки его на коронавирусную эпидемию, что вдвойне опасно.
Замечу, что пожилым людям я бы рекомендовала иммунизацию еще одной важной вакциной – от пневмококковой инфекции. Этот возбудитель у нас циркулирует, а именно возрастное население – в группе риска.